Начальник управления НКВД СССР по Ленинградской области, комиссар госбезопасности 1 ранга Л.М. Заковский (слева) и секретарь Ленинградского городского и областного комитетов партии и одновременно секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Жданов. (1937)
Не хватало людей. В бригаде было всего десять человек — на тысячу сто шестнадцать человек, относительно которых заместитель начальника Административно-хозяйственного управления УНКВД Ленинградской области капитан госбезопасности Михаил Матвеев получил 16 октября 1937 года от Леонида Заковского, начальника ЛеноблУНКВД следующее предписание:
«Предлагается осужденных Особой Тройкой УНКВД ЛО согласно прилагаемых к сему копий протоколов Тройки за №№ 81, 82, 83, 84 и 85 от 9, 10 и 14 октября с/г — ВСЕГО в количестве 1116 человек РАССТРЕЛЯТЬ. Для этой цели Вам надлежит немедленно выехать в г.
Кемь и, связавшись с Начальником Соловецкой тюрьмы ГУГБ Ст. Майором Госбезопасности т. Апетер, которому одновременно с этим даются указания о выдаче осужденных, — привести приговора в исполнение согласно данных Вам лично указаний.
Исполнение донесите, представив по возвращении акты».
Эти заключенные были определены по первой категории во исполнение совершенно секретного приказа 00447. В директиве наркома Николая Ежова значилось:
«С 25 августа начать репрессии контрреволюционных элементов, осужденных за шпионскую, диверсионную, террористическую, повстанческую и бандитскую деятельность, а также членов антисоветских партий…
В Соловецкой тюрьме ГУГБ репрессированию подвергнуть также бандитов и уголовные элементы, которые ведут в тюрьме преступную работу. Все перечисленные контингенты подлежат расстрелу.
Для Соловецкой тюрьмы утверждено для репрессирования 1200 лиц».
Иван Андреевич Апетер (1890-1938) — член Учредительного собрания, позже — деятель советских спецслужб, начальник Соловецкого лагеря особого назначения. Старший майор государственной безопасности (1936).
СПРАВКА:
Михаил Родионович Матвеев (1892, Волосово Новгородской губернии — 1971, Ленинград) — капитан госбезопасности, руководивший расстрелами 1111 заключённых в урочище Сандармох в Медвежьегорском районе Карелии 27 октября — 1-4 ноября 1937 года. Закончил два класса сельской школы. В 1913-1917 годах — подручный слесаря завода «Вулкан».
В 1917 году вступил в Красную Гвардию, участвовал в штурме Зимнего дворца. Член ВКП(б) с 1918 года. С 1918 года работал исполнителем смертных приговоров в различных отделах ОГПУ/НКВД с перерывом в 1923-1927 годах. С 1933 года — заместитель начальника административно-хозяйственного управления УНКВД Ленинградской области.
Будучи назначенным начальником бригады по приведению приговоров Беломорского балтийского комбината (ББК), М. Р. Матвеев бо́льшую часть осуждённых расстрелял выстрелом в затылок лично, в ряде случаев ему содействовал помощник коменданта УНКВД Г. Л. Алафер. Таким образом было расстреляно по 200-250 человек в день.
Приказом по УНКВД ЛО 20 декабря 1937 года за самоотверженную работу по борьбе с контрреволюцией капитан госбезопасности М. Р. Матвеев и младший лейтенант госбезопасности Г. Л. Алафер были награждены ценными подарками.
10 ноября 1937 года Михаил Родионович Матвеев передал руководство расстрельной бригадой начальнику 5-го отделения 3-го отдела ББК НКВД И. А. Бондаренко и заместителю начальника А. Ф. Шондышу.
В 1939 году осуждён на 10 лет ИТЛ за «превышение служебных полномочий», отбывал наказание в Рыбинске. Освобождён досрочно в начале Великой Отечественной войны, продолжил работу в органах госбезопасности.
Кавалер ордена Красной Звезды и ордена Ленина. После войны совершил поступок, несовместимый с высоким званием чекиста. Женился на эстонке. И был уволен из «органов». Михаил Родионович Матвеев дожил до преклонных лет.
Умер при «позднем Брежневе».
Владимир (Иван) Николаевич Гарин (Жебенев) (1896-1940) — начальник Управления НКВД Татарской АССР, старший майор государственной безопасности (1935). Заместитель начальника УНКВД по Ленинградской области. С 1938 начальник Сорокского железнодорожного лагеря НКВД в Карелии. Скончался в апреле 1940 года.
В марте 1939 года состоялся суд. На суде капитан Матвеев показал:
«ВОПРОС: Вы принимали участие в операциях по приведению приговоров в исполнение над осужденными к ВМН?ОТВЕТ: Да, в таких операциях я участие принимал неоднократно, начиная с 1918 г. с перерывом с 1923 по 1927 г.г.ВОПРОС: Были-ли вы командированы в период 1937 г.
на операцию по приведению приговоров в исполнение?ОТВЕТ: В 1937 г. примерно в октябре или ноябре м-це, от б. зам. нач. упр. НКВД по ЛО ГАРИНА получил распоряжение выехать на ст. М.
Гора в Беломорский Балтийский Комбинат (ББК) во главе бригады по приведению приговоров в исполнение над осужденными к Высшей Мере Наказания, что мною и было выполнено.
ВОПРОС: Кто непосредственно приводил приговора в исполнение и в чем заключалась обязанность остальных членов Вашей бригады?ОТВЕТ: Непосредственно приводили в исполнение приговора я, МАТВЕЕВ Михаил Родионович и АЛАФЕР пом.
коменданта, а остальные члены бригады имели следующие обязанности: ГИНЦОВ, ЛАРИОШИН, ВАСИЛЬЕВ, ДЕРЕВЯНКО, КУЗНЕЦОВ и ТВЕРДОХЛЕБ выполняли обязанности конвоиров арестованных над которыми приводились приговора в исполнение.Шофер ВОСКРЕСЕНСКИЙ работал на грузовой машине по доставке арестованных, шофер ФЕДОТОВ работал на легковой машине, а ЕРШОВ занимался хозяйственными вопросами и частично помогал мне принимать по списку арестованных. …»
Сотрудники НКВД. 1930-е годы.
Принявшие эстафету от «ленинградской бригады» Матвеева начальник 5-го отделения 3-го отдела ББК НКВД И. А. Бондаренко и заместитель начальника А. Ф. Шондыш продолжили его дело. А потом сами оказались подсудимыми. На этом же суде они давали следующие показания:
«…в качестве холодного оружия применялись две деревянные палки — «колотушки» и две железные остроконечные трости. Этими предметами без малейшей надобности в следственном изоляторе и в автомашине по пути следования… избивали заключенных.
На месте приведения приговора в исполнение осужденные … высаживались на снег раздетые до нижнего белья и избивались деревянными палками и заводными ключами от грузовых машин…
МИРОНОВ, следуя с осужденными на автомашине, одного из них проколол насквозь железной тростью, а другого… удушил полотенцем…»
Миронов, правда, тоже оправдывался обстоятельствами:
«С 10/XI-37 года по январь месяц 1938 г. по приказанию начальника 5-го отделения 3-го отдела ББК НКВД — БОНДАРЕНКО, я был привлечен в качестве рабочей силы в опербригаду возглавляемую БОНДАРЕНКО и зам.
начальника 3-го отдела ББК — ШОНДЫШ по приведению в исполнение приговоров над осужденными к ВМН. Обстановка, в которой я и другие лица работали во время операции не соответствовала своему назначению, т. к.
изолятор, где подготовляли осужденных к отправке на место приведения в исполнение приговоров, был деревянным, в результате чего малейший крик осужденных мог отразиться на лиц сидящих в изоляторе осужденных к ВМН.
Дорога по которой возили осужденных к месту приведения в исполнение приговоров, протяжением в 16 километров, была очень оживленной, т. к. по ней ходят люди, автобусы и автомашины…»
По этому делу «зарвавшиеся» Шондыш и Бондаренко были расстреляны, другие, включая капитана Матвеева, — осуждены.
Борис Павлович Позерн (7 июля 1882 — 25 февраля 1939). Немец. В 1918 г. выступал, так же как М. С. Урицкий и А. А. Иоффе, против применения смертной казни.В 1937-1938 гг. — прокурор Ленинградской области. Входил в состав «тройки», подписывавшей расстрельные списки.Арестован 9 июля 1938 г. Приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 25 февраля 1939 г. В 1957 г. реабилитирован.
А что случилось с теми, чьи распоряжения выполнял Матвеев, с теми, кто составлял списки, подписывал распоряжения, работал в «тройках»?
Нарком Ежов был переведён в Наркомвод и расстрелян в 1940-м. Заковский в апреле 1938 года переведен начальником Куйбышевстроя, затем арестован, а 29 августа приговорен Военной Коллегией Верховного Суда и в тот же день расстрелян.
Его заместитель старший майор государственной безопасности Владимир Гарин весной 1938 года переведен начальником лагеря в Карелию, в 1940-м умер при странных обстоятельствах, похоронен на Новодевичьем кладбище. Начальник Соловецкой тюрьмы Иван Апетер уволен из НКВД 26 декабря 1937 года, а 22 августа 1938 года приговорен к казни и расстрелян.
Его заместитель Раевский в октябре 1938 года был переведен из Соловков начальником Новочеркасской тюрьмы, в октябре 1939 года арестован и расстрелян. Прокурор Ленобласти Позерн — расстрелян.
- И только капитан госбезопасности Михаил Родионович Матвеев был полностью реабилитирован в 1941-м с возвращением звания и наград.
- Капитан Матвеев под арестом.
"Погром командиров": фактические результаты репрессий среди комсостава РККА в 1937–38 годах
Широчайше распространено мнение, что репрессии 1937–38 годов обезглавили Красную армию, лишив её множества талантливых командиров высшего и среднего звена – что в результате привело к серьёзнейшему снижению выучки и боеготовности, и, в конце концов, явилось одной из причин тяжелейших потерь в начале Великой Отечественной войны.
Никоим образом не обсуждая репрессии как таковые (эта тема отдельного и глубочайшего изучения), рассмотрим – каково было положение РККА в предрепрессионный период и какое фактическое влияние оказали репрессии на состояние комсостава.
Данный текст является в первую очередь собиранием воедино архивных фактов и данных, находящихся в открытых источниках. Целью является беспристрастное изучение результатов репрессий, но, повторимся, не обсуждение самих репрессий с какой бы то ни было точки зрения.
Так сколько же?
Сталин истребил цвет командного состава, расстрелял, сместил, сослал около 30 000 офицеров.
Л. Д. Троцкий, 13 марта 1939 г.
(Цит. по: Троцкий Л. Д. Портреты революционеров. М., 1991. С. 149)
Именно от этой цитаты и начинается отсчёт, и с течением времени увеличивается приводимое число. Наиболее часто встречается указание на сорок тысяч, впервые озвученное Д. А. Волкогоновым:
По имеющимся данным, с мая 1937 года по сентябрь 1938 года, т.е. в течение полутора лет, в армии подверглись репрессиям 36 761 человек, а на флоте — более 3 тысяч.
Сам Волкогонов далее честно уточняет: «Часть из них была, правда, лишь уволена из РККА». Впоследствии цитата Волкогонова озвучивалась многими авторами, изменяясь до неузнаваемости. Приведём лишь некоторые показательные мнения:
Далее в справке указывается, что только в армии с мая 1937 года по сентябрь 1938 года был репрессирован 36 761 военачальник.
(Цит. по: Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия / Политический портрет И. В. Сталина. В 2-х книгах. Кн.II. Ч.1. М., 1989. С.51)
Почему вдруг все репрессированные превратились в военачальников – не совсем понятно.
А дальше количество репрессированных стало невероятно расти:
Более 70 тысяч командиров Красной армии были уничтожены Сталиным ещё до войны.
(Цит. по: Яковлев А. Н. Жириновскому и другим «патриотам» в жирных кавычках // Известия. 1995. 25 апреля. №76 (24435))
…мы вынуждены считать, что убыль кадрового состава за два года чистки составила приблизительно 100 тыс. человек.
(Цит. по: Рапопорт В. И., Геллер Ю. А. Измена Родине. М., 1995. С.291)
Не очень понятно, кто же вынудил авторов и откуда взялось это число… И всё пришло к логическому финалу – погибли все!
Без войны в застенках и лагерях НКВД погиб почти весь великолепный офицерский корпус — становой хребет Красной армии.
(Цит. по: Коваль B. C. «Барбаросса»: истоки и история величайшего преступления империализма. Киев, 1989. С.593)
От рук палачей погиб и весь средний командный состав.
(Цит. по: Мельников Д. Е., Черная Л. Б. Тайны гестапо. Империя смерти. М., 2000. С.404)
Для того, чтобы понять масштабы репрессий, давайте обратимся к первоисточникам, то есть – к архивам.
Справка
За последние пять лет (с 1934 г. по 25 октября 1939 г.) из кадров РККА ежегодно увольнялось следующее количество начсостава:
В 1934 г. уволены 6596 чел., или 5,9% к списочной численности, из них:
- а) за пьянство и моральное разложение — 1513
- б) по болезни, инвалидности, за смертью и пр. — 4604
- в) как арестованные и осуждённые — 479
- Всего — 6596
В 1935 г. уволены 8560 чел., или 7,2% к списочной численности, из них:
- а) по политико-моральным причинам, служебному несоответствию, по желанию и пр. — 6719
- б) по болезни и за смертью — 1492
- в) как осуждённые — 349
- Всего — 8560
В 1936 г. уволены 4918 чел., или 3,9% к списочной численности, из них:
- а) за пьянство и политико-моральное несоответствие — 1942
- б) по болезни, инвалидности и за смертью — 1937
- в) по политическим мотивам (исключение из партии) — 782 [49]
- г) как арестованные и осужденные — 257
- Всего — 4918
В 1937 г. уволены 18 658 чел., или 13,6% к списочной численности, из них:
- а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с врагами народа) — 11 104
- б) арестованных — 4474
- в) за пьянство и моральное разложение — 1139
- г) по болезни, инвалидности, за смертью — 1941
- Всего — 18 658
В 1938 г. уволены 16362 чел., или 11,3% к списочной численности, из них:
а) по политическим мотивам — исключенные из ВКП(б), которые согласно директиве ЦК ВКП(б) подлежали увольнению из РККА и за связь с заговорщиками — 3580
б) иностранцы (латыши — 717, поляки — 1099, немцы — 620, эстонцы — 312, корейцы, литовцы и др), уроженцы заграницы и связанные с ней, которые уволены согласно директиве народного комиссара обороны от 24.6.1938 за №200/ш, — 4138
- в) арестованных — 5032
- г) за пьянство, растраты, хищения, моральное разложение — 2671
- д) по болезни, инвалидности, за смертью — 941
- Всего — 16 362
В 1939 г. на 25.10 уволен 1691 чел., или 0,6% к списочной численности, из них:
- а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с заговорщиками) — 277
- б) арестованных — 67
- в) за пьянство и моральное разложение — 197
- г) по болезни, инвалидности — 725
- д) исключено за смертью — 425
- Общее число уволенных за 6 лет составляет — 56 785 чел.
Всего уволены в 1937 и 1938 гг. — 35 020 чел., из этого числа:
- а) естественная убыль (умершие, уволенные по болезни, инвалидности, пьяницы и др.) составляет — 6692, или 19,1% к числу уволенных; [50]
- б) арестованные — 9506, или 27,2% к числу уволенных;
- в) уволенные по политическим мотивам (исключенные из ВКП(б) — по директиве ЦК ВКП(б) — 14 684, или 41,9% к числу уволенных;
г) иностранцы, уволенные по директиве народного комиссара обороны — 4138 чел., или 11,8% к числу уволенных.
Таким образом, в 1938 году были уволены по директиве ЦК ВКП(б) и народного комиссара обороны 7718 чел., или 41% к числу уволенных в 1938 году.
Наряду с очисткой армии от враждебных элементов часть начсостава была уволена и по необоснованным причинам. После восстановления в партии и установления неосновательности увольнения возвращены в РККА 6650 чел., главным образом капитаны, старшие лейтенанты, лейтенанты и им равные, составляющие 62% этого числа.
На место уволенных пришло в армию проверенных кадров из запаса 8154 чел., из одногодичников — 2572 чел., из политсостава запаса — 4000 чел., что покрывает число уволенных.
Увольнение по 1939 году идёт за счёт естественной убыли и очистки армии от пьяниц, которых народный комиссар обороны своим приказом от 28 декабря 1938 года требует беспощадно изгонять из Красной армии.
Таким образом, за два года (1937 и 1938) армия серьёзно очистилась от политически враждебных элементов, пьяниц и иностранцев, не внушающих политического доверия.
В итоге мы имеем гораздо более крепкое политико-моральное состояние.
Подъём дисциплины, быстрое выдвижение кадров, повышение в военных званиях, а также увеличение окладов содержания подняли заинтересованность и уверенность кадров и высокий политический подъём в РККА, показанный на деле в исторических победах в районе озера Хасан и р. Халхин-Гол, за отличие в которых Правительство наградило званием Героя Советского Союза 96 человек и орденами и медалями 23 728 человек.
Начальник 6 отдела полковник (Ширяев)
20 октября 1939 г.
(Цит. по: РГВА. Ф.37837. Оп.19. Д.87. Л.42-52)
Реверансы в сторону Хасана и Халхин-Гола мы пока опустим (до этого мы ещё дойдём, но чуть позже) и для удобства сведём все указанные данные в таблицу:
| За пьянство, растраты, хищения, моральное разложение | 1513 | 6719* | 1942 | 1139 | 2671 | 197 | 14 181 |
| По болезни, инвалидности, за смертью и пр. | 4604 | 1492 | 1937 | 1941 | 941 | 1150 | 12 065 |
| Как арестованные и осуждённые | 479 | 349 | 257 | 4474 | 5032 | 67 | 10 658 |
| По политическим мотивам (исключение из партии) | – | – | 782 | 11 104 | 3580 | 277 | 15 743 |
| Иностранцы, уроженцы заграницы и связанные с ней ** | – | – | – | – | 4138 | – | 4138 |
* – в формулировке 1935 года: «по политико-моральным причинам, служебному несоответствию, по желанию и пр.»
** – поляки, немцы, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы, и др., уроженцы заграницы и связанные с ней, уволены согласно директиве НКО от 24.6.1938 за №200/ш
Таким образом получаем, что общее число репрессированных в период с 1934 по 1939 гг. включительно составляет, согласно этой сводке, 56 785 человек. Если взять данные за 1937 и 1938 года, то получим численность репрессированных 35 020 человек – что, в принципе, бьётся с указанным Волкогоновым 36 761.
И вот тут настало время сделать необходимую оговорку. Дело в том, что последние десятки лет под словом «репрессии», когда речь заходит о периоде Большого террора, обычно понимаются репрессии политические, упуская из виду то, что карательные меры в не меньшей степени применялись к бытовым преступлениям и к чисто уголовным.
Поэтому давайте всё же ограничим рассмотрение именно «политическими» делами – т.е., п.4 и п.5 таблицы, приведённой выше (понимая объективный смысл директивы №200/ш нельзя оспаривать и «политический» её характер), добавив к ним и п.
3 (хотя исходные данные не содержат указаний на характер обвинений и номер статьи, и наверняка там немало арестов и приговоров, подпадающих под хищения и растраты, давайте все эти увольнения тоже считать «политическими»).
Таковых получится 30 539 человек.
Стыдные вопросы про 1937 год Что такое Большой террор? Для чего были нужны репрессии? Сталин лично отдавал приказы о расстрелах? — Meduza
Данное сообщение (материал) создано и (или) распространено иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента.
???? ???? ???? ???? ???? Нам нужна ваша помощь. Пожалуйста, поддержите «Медузу»
30 июля 1937 года был подписан секретный приказ НКВД № 00447.
Этот день считается началом Большого террора — периода политических репрессий, во время которого в 1937-1938 годах в СССР было арестовано не менее 1,7 миллиона человек (более 700 тысяч из них были казнены): «враги народа», «контрреволюционеры», «вредители», а также их родные и близкие. В годовщину Большого террора «Медуза» попросила историка, сотрудника центра «Мемориал» Сергея Бондаренко ответить на стыдные вопросы о сталинских репрессиях 1937-1938 годов.
Что именно произошло в 1937 году?
Летом 1937 года стартовала целая серия государственных репрессивных кампаний, которую мы теперь знаем под общим названием «Большой террор» (это название предложил в конце 1960-х британский историк Роберт Конквест, после перестройки термин получил широкое распространение и в России).
Приказом НКВД № 00447 была объявлена «кулацкая операция», в рамках которой арестовывали крестьян, священников, бывших дворян, а также людей, так или иначе заподозренных в связях с белым движением или оппозиционными политическими партиями.
Почти параллельно с этим проводились «национальные» операции — по заранее составленным спискам арестовывали немцев, поляков, латышей и многих других иностранцев и граждан СССР. С арестами нескольких крупных военачальников начались чистки в армии.
Тысячи людей попали в лагеря по обвинению в связях с врагами народа — это были так называемые ЧСИР, «члены семей изменников Родины».
Зачем это было нужно? И почему именно в 1937 году?
Несмотря на то, что в середине 1937 года произошел резкий всплеск государственного террора, подготовительная работа к нему велась в предыдущие годы.
Точкой отсчета часто называют 1 декабря 1934 года — в этот день был убит глава ленинградской парторганизации, секретарь ЦК Сергей Киров (роль в этом убийстве самого Сталина до сих пор до конца не выяснена).
В последующие годы не только увеличилось количество арестов, но и прошли «открытые судебные процессы» в Москве над бывшими партийными лидерами, «право-троцкистским блоком», произошло масштабное обновление кадров в госбезопасности (наркома Ягоду сменил нарком Ежов), о необходимости ужесточать репрессии много писали в прессе. Шла подготовка к новой волне государственного террора: открывались лагеря, в которые должны были поехать будущие «враги», формировались специальные комиссии по рассмотрению их уголовных дел.
Существует множество объяснений тому, почему самые масштабные репрессии стали разворачиваться именно в 1937 году.
Помимо собственно внутренней логики развития событий (Николай Ежов возглавил НКВД еще в сентябре 1936 и готовил свое ведомство к проведению массовых чисток почти целый год), часто справедливо указывают на большую роль внешнеполитической ситуации — ход войны в Испании, где коммунисты терпели поражения от армии Франко, усиление нацистской Германии и всеми ощущавшееся приближение новой большой мировой войны. На этом фоне в СССР активизировалась шпиономания, поиск внутренних врагов, первыми кандидатами в которые как раз и были «бывшие люди» («кулаки», священники, эсеры) и все их окружение — семьи, друзья, коллеги по работе.
Другая, не менее важная причина — собственно система управления, сложившаяся в СССР за 20 лет, прошедших со времен революции. В отсутствие каких-либо гражданских и политических свобод, в отсутствие реальных выборов в органы власти и свободы слова, главным способом проведения каких-либо социальных преобразований оставался террор.
Насилие стало привычным, репрессии хоть и пугали, но принимались как должное, как часть повседневности. В этом отношении события 1937 года уникальны только своими масштабами и интенсивностью — уже миновали и Красный террор, и коллективизация-раскулачивание, и организованный индустриализацией голод в Украине, Казахстане и Поволжье первой половины 1930.
Большой террор в этом смысле — просто еще одно уникальное событие в уже существовавшем ряду других.
Сколько всего было жертв? Почему часто говорят, что масштабы террора преувеличены?
За активный период Большого террора — с августа 1937-го по ноябрь 1938 года (когда был снят Ежов) — по политическим обвинениям были арестованы более 1 миллиона 700 тысяч человек. Из них более 700 тысяч были расстреляны.
И это нижняя статистическая планка — в тот же период люди по-прежнему высылались и депортировались «в административном порядке» (не менее 200 тысяч человек), сотни тысяч были осуждены как «социально-вредные элементы».
Множество формально уголовных статей того времени (например, наказания за опоздание или «прогул» работы) также могут трактоваться как политические по своей направленности. Все это позволяет добавить к статистике довоенного террора еще как минимум несколько сотен тысяч жертв.
Утверждения о «преувеличенных масштабах» террора 1937-1938 годов, как правило, связаны с двумя идеями.
Сомнению подвергается якобы «сфальсифицированная» статистика (хотя в настоящее время уже опубликованы многочисленные региональные «планы» по арестам, сталинские списки на расстрел, во многих регионах вышли Книги памяти, основанные на архивных данных), или — что встречается даже чаще — сама суть «политических» обвинений: многие считали, что если кого-то арестовали, значит было за что.
Ну не просто так же арестовывали? Наверняка кто-то был виновен!
Главной особенностью советского политического террора конца 1930-х являлась его принципиальная иррациональность и непредсказуемость. Этим он отличается, например, от часто сопоставляемого с ним нацистского террора.
Да, принадлежность к какой-либо из «неправильных» категорий граждан могла нести в себе угрозу — однако арестовывали и дворников, и машинистов, и домохозяек, и спортсменов, и художников; словом, кого угодно.
Лишь очень небольшой процент арестованных действительно занимались какой-то нежелательной деятельностью (является ли любое деяние, расходящееся с политикой партии, преступлением — отдельный вопрос). Все остальные принадлежали к обычному законопослушному гражданскому «большинству».
Поскольку следствие по делам зачастую велось с активным применением пыток — физическим насилием, угрозами семьям обвиняемых, «пыткой сном» (запрет спать днем и постоянные ночные допросы), — доля «признавшихся» была близка к 100 процентам. Признательные показания оставались важнейшим аргументом в пользу виновности человека — так же, как и показания уже арестованных или расстрелянных знакомых и коллег.
Правда ли, что чистки затронули в первую очередь само партийное руководство?
Из 1,7 миллиона политически репрессированных лишь около 100 тысяч так или иначе имели отношение к большевистской партии — это были или комсомольцы, или рядовые партийцы, или (их было немного) партийные начальники.
Безусловно, одной из задач в ходе террора для Сталина было уничтожение «старых большевиков» и революционеров, однако на практике многие из них уже к тому моменту были оттеснены на вторые и третьи роли и не составляли никакой реальной оппозиции в партии.
Идея о Большом терроре как терроре против партии появилась в хрущевское время, когда главными жертвами преступлений Сталина стремились объявить «верных ленинцев», попутно преуменьшая общий масштаб самих репрессий.
Почему в репрессиях винят Сталина, если доносили друг на друга сами граждане?
Еще один очень распространенный миф о репрессиях — «три (иногда говорят два, иногда — четыре) миллиона доносов».
Активное написание доносов было частью всеобщей политической истерии — без всяких сомнений они сыграли свою роль в массовых арестах, однако гораздо больше людей арестовывали просто по спискам, по заранее составленным и заверенным «планам», где фигурировали все «неблагонадежные» граждане разных уровней.
Кроме того, многие доносы писались под колоссальным психологическим давлением — уже на стадии следствия люди оговаривали своих близких, очень часто перед ними стоял выбор между возможностью (чаще всего иллюзорной) личного выживания и необходимостью подписать бумагу против другого человека. Доносы — это часть другого, ключевого вопроса: о гражданской ответственности всего общества за государственный террор. Признание сопричастности многих людей к его проведению очень важно, однако считать репрессии чистой «инициативой снизу» также не следует.
Сталин лично отдавал приказы о расстрелах или все-таки нет?
Разумеется, да. Из 383 списков, составленных на личное визирование членам Политбюро — так называемых «сталинских списках» — Сталин лично подписал 357. Общее количество осужденных по такому «списочному принципу» — 44,5 тысячи человек. Абсолютное большинство из них — расстреляно.
Кроме того, вся архитектура террора была выстроена самим Сталиным и его близким окружением, а проводились репрессии под его непосредственным контролем: он получал докладные записки о ходе арестных кампаний, сам добавлял в списки имена отдельных людей, а также читал протоколы следственных допросов.
Как была устроена система учета арестов и расстрелов?
В отличие от многих других более ранних репрессивных кампаний (Красного террора, раскулачивания) крупные операции Большого террора довольно хорошо задокументированы. Помимо уже упоминавшихся «сталинских списков», сохранились многочисленные шифровки с мест с просьбой уточнить или увеличить «планы» по арестам, которые спускались из центра.
Количество арестов фиксировалось, по количеству арестов отчитывались. Следователи вели между собой «социалистическое соревнование» по числу рассмотренных дел.
Наконец, на архивно-следственных делах арестованных в 1937-1938 годах стоит гриф «хранить вечно»: при желании каждый может пойти и прочесть подробности хода дел большинства арестованных (и реабилитированных) жертв Большого террора.
А бывало, что человека арестовывали, а потом понимали, что ошиблись и отпускали?
Истории о чудесных освобождениях и спасениях уже арестованных людей, как правило, относятся к 1920-м или первой половине 1930-х годов.
Сам ход следствия в 1937-1938 годах оправдания не подразумевал: у обвиняемого не было права ни на адвоката, ни на пересмотр дела (очень часто приговоры приводились в исполнение в один день с решением суда или «тройки» — внесудебного органа для вынесения приговоров).
Часть людей, арестованных при Ежове, были отпущены в 1939-м — иногда это называют «бериевскими амнистиями».
Тем, кому по каким-то причинам повезло не получить свой приговор к ноябрю 1938-го, иногда удавалось добиться пересмотра дела — особенно часто это происходило, если в деле менялся следователь или дело еще формально не было доведено до конца.
Впрочем, многие из этих сотен тысяч человек все равно были арестованы позднее — в ходе войны или сразу же после — в 1947-1948 годах, когда повторно арестовывались пережившие лагерь жертвы Большого террора.
Сколько человек наказали за участие в расстрелах? Вообще была ли какая-то система наказания чекистов?
По известной нам статистике, за год, прошедший после снятия Ежова, вместе с ним было арестовано около тысячи сотрудников НКВД.
Как и в самый жестокий момент коллективизации, террор был списан на «перегибы на местах», в нем обвинили конкретных исполнителей. И все равно далеко не все чекисты были наказаны или хотя бы отстранены от должности.
Многие из активных исполнителей Большого террора продолжали работать в ходе войны, получали военные награды за «политическую работу в армии» и вернулись с войны героями.
Людей, конечно, жалко, но ГУЛАГ хотя бы был эффективным?
Мы говорим о гигантской и очень многосоставной системе, сформировавшейся не в 1937-м, а гораздо раньше, на рубеже 1920-1930-х годов. ГУЛАГ состоял не только из политических заключенных, там же были и уголовники — а также и охранники, и лагерное начальство. Это одновременно и грандиозная биржа труда, и машина массового убийства.
Время Большого террора в лагерях также связано с массовыми расстрелами, с очень тяжелыми условиями для выживания заключенных (хуже в некоторых местах было только в войну — когда совсем не было продовольствия).
Можно, конечно, начать разбираться, когда построили больше, что было строить нужно, а что оказалось бесполезным — но все равно экономическая целесообразность ГУЛАГа остается вопросом этическим: какой именно коэффициент затраченного рабского труда и какое количество погибших людей кажется нам «эффективным» применительно к количеству построенных заводов или городов? Одновременно с этим сама экономика ГУЛАГа подробно проанализирована современными исследователями и ни в какой степени не выглядит «успешной» — подневольный труд вообще крайне редко бывает эффективнее свободного.
DKW F7 — Википедия Переиздание
DKW F7 (F — от Front, нем. «передний») — автомобиль фирмы DKW, выпускавшийся с 1936 по 1939 год. Выпускался с четырёхместными кузовами «седан», «кабриолет», а также с двухместными «купе», «кабриолет», «пикап» и «фургон». Преемник модели DKW F5.
Конструктивные особенности
DKW Meisterklasse F7-700 Cabrio-Limousine (1937)
DKW Front Luxus Cabriolet F7-700 (1938)
DKW F7 Meisterklasse.
Двигатель — двухтактный, жидкостного охлаждения, установлен поперек автомобиля, оснащён династартером. Рама хребтовая, рулевой механизм — реечный, привод тормозов — механический. Передняя подвеска — независимая, на двух поперечных рессорах, задняя — зависимая, на поперечной рессоре.
Кузов — с клеёным буковым каркасом со стальными усиливающими накладками, обшивкой из армированной фанеры толщиной 5 мм и декоративной обтяжкой ледерином (сорт кожзама). Из металла изготавливались щит передка, крылья и створки капота.
В 1938 году Киитиро Тойода разработал модель Toyota EA как копию седана DKW F7, но его производство было предотвращено из-за ограничений военного времени[1].
Комплектации
- Reichsklasse
- Meisterklasse — более дорогая комплектация с более мощным двигателем, шинами меньшего диаметра, муфтой свободного хода в трансмиссии, централизованной смазка узлов шасси, указателем уровня топлива, хромированными колпаками колес и улучшенной отделкой кузова.
- Front Luxus Cabriolet
Техническая характеристика
| комплектация | Reichsklasse | Meisterklasse | Front Luxus Cabriolet |
| Двигатель | число цилиндров — 2 | число цилиндров — 2 | число цилиндров — 2 |
| Диаметр х Ход | 74 мм x 68 мм | 76 mm x 76 мм | 76 мм x 76 мм |
| рабочий объём | 584 см³ | 692 см³ | 692 см³ |
| мощность (л.с.) | 18 | 20 | 20 |
| Расход топлива | 7 л/100 км | 7 л/100 км | 7 л/100 км |
| наибольшая скорость | 80 км/ч | 85 км/ч | 85 км/ч |
| Размер шин | 4,00—19 | 4,50—17 | 4,50—17 |
Примечания
- ↑ «The Japanese Automobile Industry: Technology and Management at Nissan & Toyota», Michael Cusumano, Cambridge (Mass.) & London: The Harvard Univ. Press, 1985, ISBN 0-674-47256-X
Ссылки
- Werner Oswald: Deutsche Autos 1920—1945, Motorbuch Verlag, 10. Auflage. Stuttgart 1996, ISBN 3879435197
Эта страница в последний раз была отредактирована 20 мая 2020 в 13:19.
Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2. Обычно почти сразу, изредка в течении часа.
Читать
Наталья Потапова
«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий
© Н. А. Потапова, 2020
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2020
* * *
Введение
Социально-экономические преобразования, проводившиеся в СССР в 1920–1930-е гг., сопровождались государственными репрессиями и принуждениями. Особого размаха и жестокости чистки достигли в период Большого террора. Согласно данным НКВД, в это время преследованиям подверглось около 1,4 млн чел., в том числе около 700 тыс. чел. было приговорено к расстрелу[1].
На рубеже 1980–1990-х гг. стал возрастать интерес к теме Большого террора. Этому способствовали процессы реабилитации жертв политических репрессий, а также открытие и введение в научный оборот архивных документов ранее находившихся под грифом «совершенно секретно». Проблематика Большого террора оказалась в центре научного внимания.
В существующих работах по массовым репрессиям 1937–1938 гг. главное место занимает сам феномен Большого террора, его причины, масштабы, последствия и т. д. В то же время «национальные» операции (в частности «харбинская») как вторая по численности репрессивная акция Большого террора до настоящего момента исследованы крайне фрагментарно.
Серьезное и многостороннее изучение истории «национальных» карательных акций вызвано необходимостью понять их причины, методы и последствия, а также преодолеть тоталитарные тенденции, существующие в современном обществе.
Поэтому очень важным моментом является выработка научного знания по данной проблематике, что, в свою очередь, требует получения доступа к делопроизводственной документации НКВД СССР.
Актуальность данной научной проблемы определяется необходимостью анализа «харбинской» операции, вскрытия причин и условий, вызвавших карательную акцию, механизмов ее проведения, уточнения репрессированных групп населения, а также установления численности жертв по приказу № 00593.
Законодательно-нормативные акты и оперативные приказы НКВД СССР 1937–1938 гг.
не позволяют проследить объекты «харбинской» карательной акции, поэтому для их конкретизации как на общесоюзном, так и на региональном уровне необходимо привлечение новых делопроизводственных документов НКВД СССР, в том числе материалов внесудебных инстанций и «альбомов».
В связи с этим актуальным является исследование реализации «харбинской» операции в регионах СССР, включающее выявление технологий ее проведения в республиках, краях и областях Советского Союза, установление региональных особенностей в определении групп населения, попавших в приказ № 00593, решение вопроса о том, насколько реальные жертвы террора совпадали с декларируемыми, и т. д.
Важным моментов в изучении «харбинской» операции является то, что некоторые выводы, полученные в результате изучения этой карательной акции, можно перенести на другие репрессивные мероприятия против «инонационалов» и «инограждан», в том числе выводы о механизмах их проведения, о роли Москвы и регионов в организации «линейных» репрессий, о разграничении карательных полномочий между центральным аппаратом НКВД СССР и территориальными чекистскими органами и т. д. Полученные результаты существенно расширят представления об организации и проведении серии «национальных» операций.
Периоду массовых карательных акций 1937–1938 гг. посвящен значительный объем литературы отечественных и зарубежных авторов, основанной на различных по объему и полноте документах. Полный обзор историографии этой тематики может являться предметом отдельного исследования[2].
В отечественной и зарубежной историографии Большого террора можно выделить два периода: советский – 1960-1980-е гг. и постсоветский – начало 1990-х – до настоящего времени. В первый период возможности изучения массовых репрессий 1937-1938 гг. были очень ограничены из-за отсутствия источниковой базы.
Тем не менее в это время историки обозначали черты террора, появились первые подходы и оценки. Данная тема, базовая для западной советологии, с началом 1990-х гг. стала ведущим направлением как в отечественной историографии, так и в историографии постсоветских стран.
Ключевым событием для выделения второго этапа изучения Большого террора послужила «архивная революция», благодаря которой исследователи получили доступ к ранее закрытым архивным документам, в том числе ведомственному, внесудебному, учетному делопроизводству НКВД СССР, что значительно расширило источниковую базу исследований и способствовало более глубокому изучению карательной политики и механизмов репрессий. Благодаря «архивной» революции исследователи смогли в рамках Большого террора выделить три ключевых направления карательной политики: «кулацкая» операция, серия «национальных» операций и репрессии против партийно-государственной, культурной и научной элит.
Первые работы, посвященные непосредственно «национальным» операциям, появились во второй половине 1990-х гг. В начале 1990-х гг. российским исследователям А.Б. Рогинскому, Н.Г. Охотину, О.А. Горланову удалось получить доступ к материалам ведомственной статистики НКВД СССР, хранящимся в ЦА ФСБ России.
Используя эти данные, ученые начали работу над созданием сборника документов по статистическим аспектам массовых операций 1937–1938 гг., которую не удалось завершить.
Однако на основании делопроизводственной документации НКВД СССР историки из международного историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества «Мемориал» смогли показать механизмы и масштабы проведения «польской» и «немецкой» карательных акций. Алгоритм изучения массовых акций против «националов» был предложен Н.В. Петровым и А.Б.
Рогинским, которые пришли к выводу, что приказ № 00485 («польский») стал «модельным» для директив НКВД по всем последующим «национальным» операциям. Именно они первыми указали на «безлимитный» принцип и на новый в практике НКВД процессуальный порядок осуждения – «альбомный».
Авторы исследуют целевые установки «национальных» операций, механизмы их проведения, а также соотношение между «линейными» карательными акциями и другими массовыми операциями 1937–1938 гг. Историки показывают масштабы «польской» операции, делая заключение, что данная чистка стала главной в статистике НКВД СССР[3].
В статье «Из истории “немецкой операции” НКВД 1937–1938 гг.» Н.Г. Охотин и А.Б. Рогинский показывают особенности второй по численности жертв «национальной» операции – «немецкой», проводившейся на основании приказа № 00439.
Здесь авторы вводят в научный оборот не только общесоюзную статистику, но и региональную. Ими было выделено три направления репрессивной политики 1937–1938 гг.
в отношении немецкого населения, а именно: административное выдавливание последних с территории СССР, изоляция германских диппредставительств и непосредственно аресты и осуждения.
Причины «национальных» операций исследователи из «Мемориала» видят не в этнических чистках, они считают, что поводом для репрессий выступала «связь с заграницей».
Кроме этого, в работе определяются целевые категории приказа № 00439, в их числе бывшие германские военнопленные, политэмигранты, перебежчики из Германии, «контрреволюционные активы» немецких национальных районов, бывшие германские подданные, работающие или работавшие ранее в оборонной промышленности и на транспорте, служащие диппредставительств, бывшие российские военнопленные и служащие немецких предприятий, жены осужденных по «немецкой» операции и заключенные, отбывавшие срок за шпионаж в пользу Германии[4].
В работах Л.П. Белковец[5], В.И. Бруля[6], В.В. Ченцова[7], А.А. Германа[8] представлена история реализации «немецкой» операции в отдельных регионах СССР, в частности в Западной Сибири, на Урале и в Украине, ее связи с предшествующими репрессиями против немецкого населения.
Исследователи, опираясь на архивно-следственные дела, воспоминания большое внимание уделяют в своих работах не механизмам проведения «немецкой» «национальной» операции и ее масштабам, а скорее методам ведения «следствия».
Саму чистку немецкого населения они рассматривают как один из этапов репрессивной политики в отношении представителей этой этнической группы.
Загрузка...
